Флаг мой сине-жёлто-алый

Над моей родной станицей

Будет виться! Будет виться!

П.С. Поляков

   Николай Иванович, проснулся рано утром от тяжёлых мыслей, которые который день не давали ему покоя. Наскоро умывшись и помолившись, он поспешил в Свято-Николаевский станичный храм, построенный на месте старой часовни. Невысокий, приземистый блестя позолоченными куполами, он украсил собой старинную казачью станицу, которая является богатейшим в Ростовской области районным центром. На самой станице лежит печать бывшего советско-колхозного благополучия: газовые трубы, асфальтированные улицы, трёхэтажная гостиница на въезде в станицу, кирпичные куреня, правда, сильно обветшавшие за годы демократии. Из дверей настроенных, за последние годы, магазинов и магазинчиков, облепивших со всех сторон центральную улицу, слышатся песни блатного радио «Шонсон»

….Как по глухому полюсу бреду по мегаполису

и на плечах беду свою несу.

Скажи, кому захочется, под этой ношей корчится,

таща в своё жильё хмельное одиночество своё….

под звуки, которого с ветерком, пугая собак и пешеходов, и громко кроя их матом, проносятся станичники на своих видавших виды Жигулях и Газелях. И как это и положено для всякого районного центра на Дону, въезд в станицу и политические воззрения станичников охраняют усиленные наряды милиции, бодро едущие в Жигулях и шагающие по станичным улицам, что создаёт ощущение продолжающейся оккупации станицы уже новой демократической властью после крушения советов. В воскресные и субботние дни улицы станицы пустынны. Станичники, с утра сходив в храм или обойдя магазины, отобедав, предаются послеобеденному отдыху до сумерек, а затем идут к друг - другу в гости, коротают время за картами или у телевизора. Юные казачки, как и многие девушки по всей России, оголив животы, распустив волосы, залившись пивом и закупив презервативы, благо, что они продаются круглосуточно во всех ларьках вместе с хлебом и другими товарами первой необходимости, трясутся на своих дискотеках. Молодые казаки мало отстают от своих подруг и совсем не связывают своё будущее с казачьим самоуправлением, а стараются получить специальность и максимально выгодно устроится в нынешнем российском полубандитском буржуазно - демократическом обществе. Они редко, и неохотно появляются на улицах своей станицы в казачьей форме. Исключением являются праздники, когда им волей или неволей приходится надевать казачью форму под нажимом отцов и особенно дедов и идти в храм. Станичники и особенно старые казаки и казачки, многие из которых были крепко верующими, не пожалели денег на строительство храма и он вышел на славу. И хотя внутри храм ещё из-за недостатка средств он ещё не расписан, но станичники, любят и всячески украшают его. И надо отметить, что это было не случайностью или данью современному увлечению верой. Казаки этой старинной донской станицы, привалившейся одним боком к левому берегу Дона, и бывшей во время гражданской войны опорой белого казачества на нижнем Дону, с честь защищали в гражданскую войну донскую землю от безбожных красногвардейских банд.

   Было ещё рано. Служба ещё не началась и казаки, с казачками входя в храм, здоровались друг с другом. Николай Иванович присел на скамейку, стоящую справа от входа. Рядом с ним села старушка, Пелагея Дмитриевна со своей правнучкой, Леной, лет пяти о роду. Внучка её, оставив бабушке свою дочку, уехала искать свою счастливую долю из станицы, в сияющие электрическим светом и рекламой в города - призраки. Порывшись в карманах, Николай Иванович нашёл конфету и дал её Лене. Она смутилась и отдала её бабушке. Та, помяв её в руках, вернула её девочке, а сама подошла к иконе Богородицы и, встав на колени, отбила семь земных поклонов.

   Постепенно храм наполнялся. Казаков было мало. По большей части на службу подходили казачки с казачатами. Старые казаки, с седыми бородами чинно уселись на скамейки возле Николая Ивановича и после взаимных приветствий, не спеша, повели промеж себя разговор о предательстве нынешних Донских Войсковых атаманов и об опубликованном Законе, подписанном Путиным, уничтожившем не только ростки казачьего устроения, но и нынешнее советское казачество как таковое. Все ждали батюшку. Вот в храм торопливо вошёл звонарь, невысокого роста, с рыжей бородой и всклокоченными волосами. Он торопливо долил масло в светильники и зажёг их. Старые казачки быстро и деловито оправляли покрывала на иконах, протирали стёкла икон и переставляли цветы. А вот и батюшка-отец Афанасий! Началась служба. В конце службы батюшка произнёс такую проповедь:

- Грубому натиску нынешней озверевшей демократии казакам необходимо противопоставить могущество и крепость духа, а так же внутреннюю убеждённость в необходимость победы и только после этого надежда победы становится реальностью. Несмотря на то, что силы зла во много раз превосходят силы добра, но если казаки будут воодушевлены на брань, на освобождение своей земли от ненавистного коммуно - демократического ига, то они освободят свою землю и станут свободными. Чаша терпения казаков уже переполняется и близится время, когда гнев казаков вскипит бурей. Вместе с эти укрепляется и утверждается воля казаков к освобождению своей земли от угнетателей рядящихся в одежды демократии.

   Вместе с тем мы прекрасно понимаем, что необходимы идейные вдохновители и руководители, которые готовы были бы отдать свою жизнь за счастье и благо казачества.

   Воспитать их может только святая православная церковь и это её долг. Только она может поднять дух родного казачьего народа, пробудить в нём доверие к себе, к своим силам и вдохнуть веру в помощь Божью. Необходимо дать почувствовать нынешнему казачьему народу, что в нём ещё не всё доброе погасло и замерло, увидеть в своём внутреннем мраке тлеющие искры душевного огня, что бы он нашёл в себе мужество встать и навалится на своих врагов несокрушимой стеной.

Сегодня особенно наблюдается деформация казачьего характера, в результате чего мы имеем всеобщее безразличие к судьбе казачества не только на Дону. Идёт ползучая оккупация нашей родины, её колонизация восточными народами. Через открытые границы, не встречая никакого сопротивления, на просторы казачьих земель хлынули орды завоевателей. Надо помнить, что всякая земля рано или поздно, будет принадлежать тому, кто на ней живёт. Кроме того, нужно помнить, что это нашествие имеет ярко выраженный религиозный характер. И ясно себе представлять, что всё завоёванное они не отдадут без боя. Поэтому нынче речь идёт уже об освобождении Родины с оружием в руках. Сегодня, мы казаки в неизмеримо более тяжёлом положении, чем несколько лет назад, благодаря принятию закона об экстремизме и разжигании национальной розни. Мы лишены даже права на защиту и сопротивление. Благодаря этому закону мы обречены на буквально рабское существование и геноцид. Поэтому перед лицом этой опасности мы казаки должны сплотиться против нашего общего врага, отбросив в сторону накопившиеся разногласия друг к другу. При этом мы должны помнить, что нохчи (чеченцы и ингуши) являются кровными врагами как казаков, так и русских. Как можно их терпеть, когда они в твоём доме хозяйничают, тобой помыкают, насилуют сестру, избивают брата, оскорбляют мать и отца. «Рэзали и рэзать будем». Невыносимо стыдно за свой казачий народ и за себя. Родина мать, а её насилуют.

   За годы коммунистического ига была прервана преемственность Православной духовной традиции, так как были уничтожено большинство её носителей. Был так же уничтожен не только сам уклад казачьей жизни, но и были поголовно уничтожены старики - носители и хранители казачьей культуры и нравственности. Кроме того, многие священники стали придерживаться ложной доктрины патриарха Сергия о том, что Церковь нужно сохранить путём компромисса с безбожными властями. Многие думают, что надо слушаться государства, а это послушание бесовское.

   Доктрина эта действовала и продолжает действовать разлагающе на православную духовность. По взмаху масонской палочки наша официальная церковь направилась по пути глобализма. Этим была внесена ересь, которая является дальнейшим развитием сергианской ереси. В нашей Православной Церкви действует « пятая колона» - колона предателей.

   Всё что происходит сейчас, на высших уровнях религиозной жизни, в правительстве – это не что иное, как деятельная подготовка слуг приближающегося антихриста к его будущему царствованию. Нужно быть совершенно слепым духовно, совершенно чуждым христианству, чтобы не понимать всего этого!

   Нужно бороться с надвигающимся царством тьмы теперь, когда возможность борьбы ещё не отнята у нас. Всякое же уклонение от борьбы теперь, только ещё увеличивает трудность борьбы с ним завтра.

   Дух конформизма проник во все сферы и дела церковной жизни. Поэтому и неудивительно, что сегодня за православие стали выдавать некое экзальтированное восторженно-пафосное и в то же время какое-то анемическое, робкое инфантильное состояние. При этом послушание превращается в подчинение всем в подряд, а из числа добродетелей выпадает мужество. В результате духовная жизнь современного православного казака приобрела нездоровую и даже не православную окраску. Из неё был выхолощен дух христов, дух свободы, свободы выбора и волеизъявления. В моменты, когда нужно проявить смелость и решительность, начинаются поиски благословений и знамений. Одним из методов системы обмана, которая называется демократией, является перевод из действия сопротивлением в протестную (площадную) форму, которая есть ни что иное, как своеобразная форма политического критинизма. Побеснуются со своими плакатиками и флагами и разойдутся по своим стойлам-куреням - считает власть. Главное чтобы никто не принимал никаких решительных действий против власти и пересмотру прав собственности. Православный же человек должен везде и всегда обозначать свою жизненную позицию и его протес должен всегда приводить к позитивному результату. Бог ждёт о нас дел веры! Нам же удобнее прятать своё малодушие и леность за ложно истолкованное смирение, всегда и во всём покорность власти, чем открыто вступать в борьбу с беззаконием и злом. Это малодушное состояние и привело уже нас к национальному позору. И бредут ныне покорные советские казаки путём лжепророка и гибнут рабами бессловесными, в нищете, страхом исполненные, паникой объятые под плетьми новоявленных хозяев - картавых дьяволов. Робость посеяли они в душах казачьих советского поколения, веру отняли, подставными псевдоатаманами всё запутали - правду и ложь. Православный же казак - это свободный, решительный, мужественный и смиренный ратник Христов. Когда речь заходит о врагах веры и отечества единственным ответом должен быть ответ; «Врага убей». Выстроились бы сотни казачьи и поднялись бы единым войском, да нет атаманов умных, нет и духовников. Пламенем серы вонючей залита казачья верхушка, обезглавлена и обездолена. В повалах коммунистических у лучших казаков жизни отняли, остальным уста замкнули и 70 лет в большевистских застенках калёным железом выжигали в них мечту о воле, о казачьем присуде. Однако как бы не тешились проклятые коммунисты, как бы своё пиршество не ширили, в глубинах казачьих душ и в умах потаённых казачьих растёт непрощение за поруганную казачью землю, за друга своя, за разорение казачьей жизни, за казачьей присуд, за правду отнятую.

   И поэтому я спрашиваю. Так где же вы ныне, заступнички, донцы свято солнышко? Али вы продались дьяволу поганому, смердящему, в златой Москве сидящему. Матерь ваша, Русь Святая на дыбе качается! Рученьки её кандалами скованы, уста её залиты серою раскалённою, глазоньки её повыжжены, а душа её православная едва жива. Али сердца ваши не печалятся? Очнитесь от сонной дури! На смертном одре ведь вы уже! Очнитесь, возьмите шашечку вострую, послужите Руси православной и народу русскому вымирающему, замордованному. Полно пьянствовать и печалиться! Что же вы спите, умами спокойными? За Русью наступит и ваш черёд. Скорбно мне за вас, а за грех ваш Донской земле стыдно!

   Слушая батюшкину проповедь, Николай Иванович чувствовал, как с его души спадает груз сомнений, которые уже который день тревожили его душу, как укрепляется его воля в борьбе за казачий присуд.

   После окончания проповеди батюшку окружили станичники со своими вопросами, и Николай Иванович терпеливо ждал, когда он освободится. Наконец батюшка освободился, и он смог подойти к нему. Николай Иванович глубоко уважал отца Афанасия и любил поговорить с ним, деятельным, молодым, образованным. До принятия сана батюшка окончил Новочеркасский Политехнический институт. Наконец он освободился, и Николай Иванович смог к нему подойти, чтобы поговорить с ним о тревожащих его вопросах.

-Батюшка, вот вы сказали, что дух конформизма проник во все сферы церковной жизни, и что за православие Московская патриархия стала выдавать некое экзальтированное восторженно-пафосное и в то же время какое-то анемическое, робкое инфантильное состояние. А как вы отнесётесь к тому, чтобы старообрядческая церковь стала опорой православия на Дону? Может быть, стоит воспитывать молодых казаков в старообрядческой вере? Ведь в старину не только многие казаки были старообрядцами, но ими были такие атаманы как Булавин, Разин, Пугачёв, атаман Платов, атаман Каторжный Иван Дмитриевич, а так же многие другие атаманы, прославившие казачество – высказал Николай Иванович то, что было у него на сердце.

- Старообрядческая церковь являет православной церковью и между ей и Московской патриархией сегодня нет открытой вражды - ответил батюшка. - Другое дело, что старообрядцы сохранили много из того, что мы, никонианцы, сегодня уже, судя по всему, безвозвратно утеряли. Это крепость веры, обычаев, умение жить общиной, мужество, взаимопомощь, крепость семьи, решительность действий.-

-А что могли бы сделать сегодня старообрядцы для казачества такое, на что не способны пойти сегодня никонианцы,–спросил Николай Иванович.

-Было бы очень важно, если бы старообрядцы смоги бы организовать одновременные крёстные ходы с участием выборных от станиц и хуторов, как по Дону, так и по Хопру, Медведице, Чиру, Северскому Донцу, Манычу, Иловле и другим притокам Дона, которые бы стеклись к Старочеркасскому городку и закончились большим кругом с избранием единого войскового атамана всего христианского донского казачества с верху до низу. Это было бы знамением одновременного выражения, как божьей воли, так и воли завоёванного, но христолюбивого и непокоренного казачества. Только тогда казаки смогли бы действовать за единое сердце, а воля атамана и стала бы божьей волей на казачьей земле. Только при таком атамане можно будет говорить о реальном казачьем самоуправлении и воссоединении Донской Области в её исторических границах. Казакам предстоят многие и тяжёлые испытания. Необходимо возродить и очистить казачий мир. Не жить антихристу на казачьей земле, в доме Пресвятой Богородицы!

-Но, батюшка, разве такое святое дело не способны совершить никонианцы? – удивился Николай Иванович.

- Видите, ли – ответил батюшка. – Участие в крестном ходе это очень не простой поступок. Сегодня он по плечу только истинно верующим, постоянно гонимым и притесняемым и ни перед кем кроме Бога не склонявшим головы староверам. Этот крестный ход есть ни что иное, как открытый бунт против антихриста и его власти. Поэтому надо быть готовым ко всему, в том числе и к вооружённому разгону и рассматривать эти крестные ходы как смертельно опасные. Духовно слабым казакам в них нет места. Вот почему все те казаки, кто решиться участвовать в крестных ходах должны идти как на войну причащёнными и отпетыми. Они должны быть вооружены, чтобы силой оружия быть способными защитить от безбожной власти свою жизнь, свой жизненный выбор, а так же крёстные ходы, и большой круг. Однако прошу меня простить, но я сегодня очень занят и не смогу больше уделить вам времени – извиняющим голосом добавил батюшка и распрощался с Николаем Ивановичем.

   Выйдя из храма, Николай Иванович столкнулся с группой «реестровых» казаков во главе с войсковым старшиной, Степаном Кособоковым, входящего в круг приближённых станичного атамана.

-Мы считаем, что это же безобразие разрешать выступать нашему батюшке с такой проповедью - неожиданно обратился он к Николаю Ивановичу. Это же прямое подстрекательство к насилию и неподчинению властям. Сепаратизм и разжигание национальной розни в чистом виде. Надо станичному атаману «стукнуть» нашему Войсковому атаману казачьему генералу Водолацкому, чтобы он обратился в Ростовскую Патриархию, с тем, чтобы они окоротили нашего батюшку. Мало ему наших войсковых атаманов, которых он поносит почти в каждой своей проповеди, так теперь он замахнулся на верховную власть в стране. Да кто он такой, чтобы поучать высшую власть в стране и патриархию что делать и что не делать! Он всего лишь мелкий поп, станичный священник и должен знать своё место а мы войсковая старшина реестрового казачества во главе со станичным и Войсковым атаманом Водолацким должны ему об этом не только напомнить, но и с помощью Ростовской Патриархии поставить его на своё место.-

   Слушая войскового старшину, Николай Иванович вспомнил разговор в станице Старочеркасской с войсковым старшиной, бывшим райкомовским работником - Вот вы, живущие в столице и крупных городах, совсем не понимаете нас, казачью старшину, живущих в станицах - вкрадчиво начал он - и напрасно нас обвиняется в измене. - В советское время мы привыкли к власти и уважению. И заметьте, что никогда мы не предавали казаков, а в отличие от вас донских эмигрантов и беглецов, всегда были с ними вместе. Да, будучи членами коммунистической Ленинской партии, мы спасли перед войной казачество от полного уничтожения, хотя при этом силой и репрессиями вели казачество в светлое, как нам казалось, будущее. Нынешние советские казаки не чета дореволюционным, поголовно образованы и грамотны. Однако после крушения Советской власти мы оказались не удел.

   И если там, в Москве, вы можете как-то себя найти и пристроиться к любой партии или группе власть предержащей, то мы на местах оказались брошенными и никому ненужными. А ведь нам тоже надо дать нашим детям хорошее образование, и пристроить их на хлебные должности. Поэтому то мы и пойдём за любым Войсковым атаманом, который вспомнит о нас, даст нам власть и сделает нас уважаемыми людьми. И пусть это будет самозванец из мужиков, и пусть он будет с прожидью, главное, чтобы он был обласкан кремлёвской властью, имел деньги, и кремлёвская власть с ним считалась. А разве Ермак Тимофеевич был из ордынских казаков и вёл свой род от Сары Азмана? Разве не в традиции казачества идти только за успешным, атаманом и бросать тех атаманов, удача от которых отвернулась независимо от заслуг перед казачеством? Разве не казаки предали своего атамана Каледина и принесли его в жертву большевикам ради сохранения так называемого «нейтралитета», закончившегося массовыми убийствами красногвардейцами-казаками во главе с Подтёлковым и Кривошлыковым, казаков и их семей. Сегодня нынешние Войсковые атаманы ездят в Москву и им дают деньги. А вот когда от них Кремль отвернётся, мы то же от них откачнёмся и даже в Дон их покидаем. Так разве можно считать наше поведение изменой, а не традицией казачества? –

-Вона как! - сказал Николай Иванович. – Бесхребетные вы твари. Знать давно же вы ссучились! Вам бы только кланяться, да всякому служить, только бы платили. А Бог! А совесть? Уже сегодня из-за вас жители ростовской области с горечью говорят, что нет боле на Дону казаков, а есть только мильтоновкие прихвостни и нагаечники. Вы не казаки, а иуды искариотские! - с гневом произнёс он. - И как только земля казачья вас держит. От какого гиблого семени вы произошли? Видимо отец ваш дьявол. По вашим делам узнается семя его. И будет проклято во веки вечные ваше наёмное позорящее честь донского казачества реестровое войско вместе с угодливой служкой кремля прожидавлёным реестровым паном атаманом - крестя их, проговорил Николай Иванович.

   Слыша их разговор, к ним подошли другие казаки, так называемые «общественные» или козицинские казаки.

- Нам то же не понравились призывы батюшки к вооружённой борьбе за освобождение всей донской земли – сказал есаул Григорий Лебедев.

- Вот очистить станицу, или, в крайнем случае, Новочеркасск от «черных» мы готовы. А вот идти ещё куда-то и освобождать другие станицы мы не пойдём. Пусть казаки других станиц сами их и освобождают. А батюшка конечно прав, что власть зажралась, и тряхнуть её надо было бы так, чтобы она кровью умылась. А то совсем нет ни какой справедливости. Обобрали нас сволочи до нитки. Только вот наш Войсковой атаман, их высоко превосходительство, генерал – армии и кавалер мальтийского креста Козицин подвёл нас под монастырь, сукин кот. Войско наше благодаря ему, оказалось разоружённым. Но мы оружие всё равно добудем. Разве мы не казаки? - произнёс он. - А батюшку мы вам «реестровым» в обиду не дадим – добавил есаул, поворачиваясь всем своим крепким телом к дородному Войсковому старшине и сжимая кулаки.

   Видя, что дело может кончиться мордобитием прямо перед храмом, Николай Иванович предложил казакам выйти за ограду и там продолжить выяснение отношений. Смеркалось. Подул ветер, крутя пыль на асфальте. За Доном блистали молнии. Казаки, как растревоженные пчёлы, выйдя за ограду, сбились в кучки, готовые схватиться друг с другом. Послышались крепкие слова, и кое у кого уже вспухли шишки. Драка вспыхнула как лесной пожар - неожиданно. Первому досталось войсковому старшине, который вприпрыжку, держа в руке фуражку, кинулся бежать без оглядки. Казаки дрались с остервенением, словно, пытаясь, выместить друг на друге, всю свою душевную боль, недовольство своей запутанной жизнью, властью и подкаблучными атаманами. Вскоре «реестровые» не выдержали и стали разбегаться, потирая ушибленные места. Однако окончательно добить «реестровых» «общественным» казакам не удалось. Из храма после службы вышли казачки и с помощью тычков и крепких слов быстро успокоили своих сыновей, мужей и братьев. Постепенно казаки стали, расходится, обещая свом противникам ещё подсидеть их и показать, кто из них прав. Николай Иванович был рад тому, что всё окончилось без увечий, хотя он и дрался на стороне «общественных» и в душе считал, что это хорошо, что «реестровым» хорошенько вломили, и что эта драка, может быть, и прочистит им задурманеные от жадности и зависти мозги. По дороге домой он зашёл в магазин «ДОНПРОДУКТ» купить бутылочку «Казачьего куреня». - Как не как, а сегодня большой праздник, да и после такой драки полечиться не вредно было бы – потирая ушибленные места, мысленно уговаривал он себя на такую трату.

   В магазине было тихо и пусто. Недавно овдовевшая голубоглазая, полнотелая и грудастая невестка Наталья, работающая в магазине продавщицей подала ему бутылку и проговорила

- Я батя была возле храма и ваш разговор с «реестровыми» слышала. Вы меня, батя простите, и не в обиду Вам будет вам сказано, но зря вы так осуждаете нашего «реестрового» атамана и станичную старшину. Да, особенно реестровые плохо в церковь ходят, и, ваша правда, что казаки по куреням расползлись. Казачьих газет не только в станице нет, но и нет их в Новочеркасске, так, что казаки все новости от атамана и узнают. Радио казачьего нет, телевидение о нас почти не вспоминает, если не считать бандитского фильма «Атаман». Иногда ролики прокатят о той или иной станице, как о «Кривянской». Если вы считаете, что атаманы Водолацкий и Козицин не правы, изменили казачеству и ведут казаков не в ту сторону, то объясните это казакам, покажите их неправду. Вы у себя там, в городах организовали станицы, и радуетесь, что это якобы казачьи станицы. Сами то вы за войсковые атаманские спины прячетесь, от них патенты и награды получаете. И выходит, что эти ваши станицы вроде «клубов по интересам для столичной войсковой старшины». Жизни вы нашей сейчас казачьей не знаете. Ну а чем вы им образованные станичным казакам то помогли? А то поразъехались со станиц, получили образование, всю жизнь по министерствам, да институтам просидели, а теперь на старости лет поучаете их издалека, из той же Москвы. Ну, чем вы помогли казакам, живущим в станицах? Вы их бросили и устроили свою жизнь подальше от них, посытнее и поспокойнее. Разве это с вашей стороны не измена? Самая что ни на есть настоящая измена делу казачества. Коли вы казаки, то вам надо всем вернуться вместе с семьями в станицы и помочь станичникам своим умом, опытом, своими знаниями. Если, правда будет на вашей стороне, то наши казаки пойдут за вами и покидают в воду всех этих нынешних войсковых атаманов, и выберут в атаманы достойных казаков. А пока мы слышим только одну сторону. Вот и выходит, что сила за нынешними атаманами и правда за ними.-

   Дверь магазина хлопнула, и вошёл сержант милиции Витя.

–Здравствуй Наталья - сказал он. - Мне как всегда.-

   Наталья молча достала и подала ему бутылку водки и достала батон колбасы.

– Чего ж ты тут околачиваешься Витя? Никак опять сидишь в засаде. Всё тебе денег мало.- с досадой произнесла Наталья, пиля колбасу. - Ты же сегодня не дежуришь. Шёл бы домой к жене, Витя. Она с детишками, поди, тебя заждалась.

- Да не нужна она мне. По тебе сохну, цветок ты мой лазоревый - расплылся в улыбке Витя, пытаясь обнять Наталью.

– Знаю я тебя кабеля – отмахнулась Наталья. - Ты хотя бы бати постыдился.

- А чего мне стыдиться, я с серьёзными намерениями. Вот скоро разведусь, и свататься приду - осклабился сержант.

   Наталья с досадой хлопнула завернутой в бумагу колбасой по прилавку и в сердцах добавила – Шёл бы ты лучше на свою «охоту» за частниками, жених, мать твою!-

Засунув в один карман, из которого торчал полосатый жезл, бутылку водки, а во второй нарезанную колбасу, сержант милиции и неудачливый ухажёр Витя, загребая ногами, направился к своим подельщикам, ждущим водку и закуску в патрульной машине ГИБДД, напевая при этом:

Прости, я ошибался круто, когда тебя ещё не знал.

Я говорил, люблю кому-то, а сам тебе тогда я врал….

-Так почему вы считаете, что они всё делают специально во вред казачеству? – возобновила разговор Наталья. - Может быть, они просто глупы и жадны, вот и выходит у них всё так, как и выходит. А почему вы молчите, когда Путин последним своим законом о службе казаков забил последний гвоздь в гроб так называемого возрождения советского казачества. Он осмелился сделать то, о чём не мечтал даже Троцкий и вся международная коммунистическая банда. Троцкий с Лениным и Свердловым своим постановление разрешали безнаказанно уничтожать казаков и их семьи, захватывать их имущество и землю, но им и в голову не приходило объявить, что казаки не существуют. Теперь же по Путинскому закону казаком считается лишь тот, кто является членом зарегистрированной соответствующей общественной организации. Теперь всякий человек с улицы, кто вступил в эти организации, считается казаком, а кто не вступил, тот уже не казак. И не важно, сколько поколений казаков у него в роду. По закону он уже не казак, а хер с бугра. Выходит, что теперь кремлёвская власть будет плодить своих казаков «без закорузлых традиций» набирая всякий зарегистрированный сброд и отбросы из советских казаков, готовых за деньги на всё. Нет теперь уже потомственных казаков, так как «всякие потомки несут тлен средневековья» вещает доверенное лицо Президента по казачьим делам генерал Трошев. «Знамя казачества должно быть отнято у этих кичливых потомков. Строится новое государство и всё будет новое из нового. Старое казачество не только не нужно, но и опасно». А раз нет казаков, то нет проблемы с казачьей землёю. Сели на ней кого хочешь. Нет теперь и проблем с репрессированным народом, так как нет теперь и такого народа как казаки. Одним махом Путин уничтожил не только всё многовековое казачество и отправил его в небытие, но и украл его имя, как крадут одежду с мертвеца, назвав казаками сброд из наёмников. И никто из войсковых атаманов голоса даже не подал. Где же вы были, когда такой закон готовился? Почему казаков не подняли, почему войсковых атаманов не обличили? Как могли вы допустить, чтобы с казаками власть обошлась как с безмозглой и безропотной скотиной. Так вот я вас и спрашиваю вас образованных казаков. Как так случилось, что из казачки я превратилась в россиянку - российскую скотинку неизвестной породы. Я была и буду казачкой, несмотря ни на какие президентские законы и если потребуется, буду защитить своё казачье происхождение и казачий присуд с оружием в руках не жалея жизни, как всегда поступали казачки.-

   Взяв бутылочку «Казачьего куреня», и выйдя из магазина, Николай Иванович передумал идти домой, а направился к кафе на берегу Дона, что у пристани. Было совсем темно. Ветер стих и только где-то далеко за Доном, со стороны станицы Бессергеневской, полыхали в пол неба молнии, и ветер доносил далёкие, но грозные раскаты грома. Кафе светилось огнями. Слышалась музыка и женские голоса. Неожиданно всё стихло и вдруг с верхнего этажа кафе, над гладью Дона зазвучала старинная казачья песня на два голоса. Сердце у Николая Ивановича сжалось, и на глаза навернулись слёзы. Он сел на бетонный блок у дороги, откупорил бутылку и прямо из горлышка стал пить водку. По его телу разлилось тепло, мучавшие его проблемы, отошли в сторону, и он негромко стал подпевать. Под эту песню он уходил в армию и под неё он возвращался. Эту песнь напевал его батя и дед. Это была его песня, часть его души, без которой он не мыслил своей жизни, и чтобы она звучала также вольно, как и прежде он готов был отдать свою жизнь, как отдавали её, его предки, лихие донские казаки. Он вспомнил сегодняшний разговор с «реестровыми», который закончился мордобоем и улыбнулся. – А ничего этот есаул Лебедев. Наивный, но честный казак. Интересно, старовер ли он? Как он мастерски отделал этого войскового старшину. Долго тот его помнить будет. Только вот жаль, что он не понимает, что без насилия и крови в борьбе за казачий присуд никак обойтись не нельзя. Власть казакам без боя никто не отдаст. Вот тут и нужна прекрасная воинская выучка и братская помощь казаков друг другу. Казаки хорошие люди, но как все люди они боятся смерти и поэтому ждут человека, который бы вдохнул в них храбрость, повёл за собой и изгнал из них страх смерти. Это хорошо, что с есаулом заодно и его казаки. Слава богу! Значит я не один произнёс в слух -Николай Иванович. -Побольше бы таких есаулов и мы бы заварили на Дону такую кашу, что никому, в том числе и кремлю, во век не расхлебать. Отучили бы всех этих кровососов, зарящихся на нашу казачью землю, на Дон ходить.-

-Так что же такое демократия? – спросил себя в слух Николай Иванович и сам себе ответил. - Это одна из самых хитрых и подлых форм обмана трудящихся и разграбление национальных богатств паразитами общества капиталистами и банкирами, так же транснациональным капиталом отвечает нам священник. Просвещенный же на западный манер казачий полковник скажет, что демократия это как бы власть народа. Но тогда как следует из этого определения универсальной демократии как - бы не существует и каждый народ имеет право на свою, отличную от других народов, форму демократии. Таким образом, демократия казаков, как народа, имеет свои отличия от демократии русского народа и других народов, населяющих Россию. Однако на деле мы имеем по всей стране демократию, которая не соответствует ни одному из народов живущих в России, и которая была навязана Всемирным правительством через американские каналы влияния. Поэтому возникает вопрос. Должно ли казачество признавать такую завозную проамериканскую демократию? Я думаю, что нет. У казаков, как у всякого народа есть своё представление о демократии. Если русским людям нравится такая демократия, то это их личное дело. Казаки же должны начать борьбу об установлении на казачьей земли, своей исконной казачьей демократии и защищать своё право на демократию любыми доступными способами и средствами, вплоть до вооруженной борьбы.-

-Хорошо и правильно ты гуторишь - произнёс сторож Петрович, словно тень возникший из темноты. - Ну, а что же русская интеллигенция и молодёжь? Как она борется за свободу своей земли?- спросил он его. Николай Иванович допил бутылку, аккуратно поставив её на землю, и помолчав, ответил.

- Сегодня мы видим, что как русская интеллигенция, так и молодёжь постепенно втягивается в борьбу по освобождению Русской земли от иноземного засилия. Примером может служить уроженец Курской земли, потомок донских казаков, скульптор Вячеслав Клыков, создавший и возглавивший православное движение по освобождению Русской земли, ничем серьёзным не болевший, но внезапно умерший от «продолжительной болезни». Безумная эксплуатация и обнищание русского народа привела к тому, что на русской почве привились скинхеды (бритоголовые), которые повели беспощадную борьбу с иноземцами. Это молодёжное движение в России выросло и рекрутируется из самых низших слоёв рабочего класса, то, что Маркс в своём «высшем и бессмертном творении еврейского духа» «Капитале» называл пролетариатом, то есть отбросами рабочего класса, и который международные еврейские круги использовали в качестве расходного материала для захвата власти во всём мире. Сейчас в России этот расходный материал из молодёжи вышел из под контроля и представляет реальную угрозу власти международного капитала в России. Отсюда такая ненависть к скинхедам. Вместе с тем, власть не теряет надежды на то, что с помощью коммунистов и фальшивых патриотических организаций удастся это движение поставить по контроль и использовать как и в 1917 году в своих целях. Одновременно с этим она усиливает против них репрессии под разными надуманными предлогами. Каково же должно быть отношение казаков к скинхедам? Как это не странно, несмотря на негативные внешние проявления и тяготение к нацисткой символике движение скинхедов является глубоко патриотичным и близким по своему духу к казачьим традициям и свободолюбию. Не надо забывать, что целью нацистского движение было построение национального социализма в демократической Германии, строительство которое происходило доведённым до отчаяния и нищеты немецким народом, и в первую очередь немецким пролетариатом при жесточайшем терроре и саботаже коммунистов, а так же вредительстве многочисленных еврейских организаций находящихся как в Германии, так и зарубежом, в период правления «так называемой» демократической власти, возглавляемой, в большинстве случаев евреями. Из этой борьбы и проистекла непримиримость и последовательная жестокость со стороны немецкого народа к врагам нации. Эту традицию непримиримости и последовательности в борьбе к врагам нации после развала СССР занесли в Россию скинхеды, одновременно и принеся с собой нацистские символы и приветствия. Сегодня только скинхеды открыто борются с всякими половыми извращенцами: геями, педерастами, лесбиянками и другими сексуальными уродами избивая их, громя их клубы, в то время как православные и мусульмане только словесно угрожают извращенцам, но физически с ними не борются и ничего не делают по существу, чтобы заставит власть остановить и выкорчевать эту заразу на святой Русской земле. Примером могут служить гейпарады, которые в мае 2006 и 2007г. провели в Москве эти сексуальные уроды, и перед которыми оказались духовно и физически бессильны как мусульмане, хвалящиеся своей праведностью и непримиримостью к врагам веры, так и православные. Николай Иванович вспомнил одну драку между скинхедами и милицией в Москве, свидетелем которой он был. Группа скинхедов, человек в 30 вышла из Метро и направилась к митингующим демократам, державшим в руках транспоранты снадписями «Свободу Чечне», «Оккупанты прочь из Чечни» и тому подобные лозунги и окружённых милицейским кордоном. Николай Иванович обратил внимание на то, что возраст так называемых скинхедов был от 12 до 16-18 лет. Это были дети, с маленькими детскими бритыми головками, с тоненькими шеями и в куртках с чужого плеча, висевшими на них как на вешалках. Тем не мене они храбро бросились на милицию. Милиция встретила их во всеоружие. Здоровенные, мордастые, откормленные мужики с дубинками, обутые в армейские ботинки накинулись на них. Они били их палками по головам, пинали ногами, топтали их. Ребятишки же дрались самоотверженно. Залитые кровью, с голыми кулаками они бились как могли и не просили пощады. Один худосочный малец, с залитым кровью лицом и разбитой головой, зубами вцепился в ногу «защитника демократии» и не отпускал её пока тот мотал его, пытаясь стряхнуть его с ноги, а сослуживцы помогали ему, бив парнишку по почкам.- И Николай Иванович мысленно сравнил этих детей со здоровыми и сильными, но духовно слабыми казаками, которые, прикрываясь разговорами о дисциплине, трусливо прячутся теперь уже не только от милиции, но и от педерастов и гомосеков за атаманские приказы, лозунги и транспаранты. Неудивительно, что Путин «опустил» их до трусливых наёмников. Надо прямо сказать, что советская селекция дала свои плоды, и многие нынешние казаки духовно выродились в обычных трусливых российских граждан. Нужна новая кровь буйная, отчайная. Возможно, скинхеды и дадут ту прививку, от которой возродятся вновь люди храбрые, отчайные, беззаветно любящие свою землю, для которых воля будет важней жизни и которые не склонят головы ни перед кем, даже перед смертью.-

   Наутро Николай Иванович с внуком отправились в Новочеркасск. Ехать от станицы до Новочеркасска надо почти час, так как ни крути, а путь длинной не мене двадцати девяти вёрст. Промелькнули деревца придонья, и автобус, не торопясь, покатил степью. Вот вдалеке заблестел купол церкви. Переехав два моста, автобус, отдуваясь, полез в гору. А вот и остановка. Это станица Бессергеневская. Здесь многие выходят. Народа в автобус набивается всё больше и больше. Следующая остановка станица Заплавская, а заней уже Кривянская. Можно считать, что и приехали. От станицы Кривянской до Новочеркасска всего две версты. А вот и въезд в Новочеркасск. Автобус делает левый поворот и, переехав мост через Аксай и железную дорогу, натужно ревя, стал взбираться в гору по Герценовскому (Петербургскому) спуску. Быстро промелькнули парадные ворота, и автобус поехал по кругу. Пора выходить. Николай Иванович с внуков вышли из автобуса, и, перейдя на противоположенную сторону проспекта Ермака, оказались в самом конце улицы Московской, на углу которой, в бывшей библиотеке, ютится сам Козицын - генерал - полковник и атаман Всевеликого Войска Донского, со своим штабом и мундироносцем.

   Пройдя по Московской Николай Иванович с внуком вышли на проспект Платова и оттуда решили зайти в Войсковой собор. Петя был в соборе первый раз, и поэтому всё ему было интересно. Войдя в Войсковой собор, Петя душой ощутил мощь и размеры собора. Видать ширина души и крепости веры казаков соответствовали и размерам собора. Разглядывая росписи собора, Петя обратил внимание на надпись на куполе. – Дед, а что там написано? - спросил он указывая пальцем на купол. - прочитал Николай Иванович. И тут его словно током ударило. Это же староверческая надпись. Никанианцы пишут . Ошибки быть не могло. Значит, на куполе собора был завет! Казаки, строившие храм, завещали нам держаться старой веры! Теперь всё стало на своё место, подумал Николай Иванович. Наконец мне стало ясно, каков должен быть истинный духовный путь казачества. Это старая вера. Надо жить и воспитывать внуков по старой вере. Быть как они твёрдыми, настойчивыми, отчайными, верными древним заветам казаков, не трусить в борьбе за правду, биться до конца, до победы не жалея ни нажитого, ни своей жизни. Но если казаки соблазнятся соблазнами нынешнего мира и станут жить не как воины, а как все, то они как казаки исчезнут.-

   К ним подошёл насельник Свято-Донского Старочеркасского мужского монастыря иеродьякон Алиний, с которым Николай Иванович был знаком, посещая службы в монастыре.

- То что происходит в казачестве, то это от того, что люди не понимают истны – у них омрачён ум - начал разговор иеродьякон Алиний. Они не хотят знать истину. И Господь им не открывает. Если бы они желали знать и просили – Господь бы открыл истину. А поэтому они боятся и не хотят расстаться с земным, понимаете. Меняют царство Небесное на земное, временное, лукавое, обманчивое, фальшивое. Вот. Боятся расстаться с дачами, с машинами, с пенсией, с квартирой, а ведь теряют вечное Царство, что уготовил нам Господь – вечное и бесконечное.-

-Но ведь выходит так, что в благодаря благословлению самозваных атаманов некоторыми священниками из Ростовской Патриархии и служащих нынешней власти, казаков как бы толкают на путь погибели? – не удержался и спросил Николай Иванович.

- Так. Православная церковь состоит из православного народа. Поэтому иерархи, служители Церкви должны защищать православных христиан. Раньше Церковь была связана с государством, потому что государство было православным. Во главе стоял Царь - помазанник Божий. А теперь во главе стоят богоотступники и не помазанники, а богоборцы и сатанисты. Поэтому церковь не должна иметь с властью никакого сношения. Но официальная Церковь решила защищать государство. Поэтому она гонит православных христиан, выступающих против «нового мирового порядка». Церковь имеет право наказывать народ, за невыполнение церковных уставов, но не за протест против богоборческой сатанинской власти.-

- И что же надо делать казакам, которые хотят стоять в истине – задал затаённый вопрос Николай Иванович.

- Те казаки, которые хотят стоять в истине, должны усилить посты и молитву – ответил иеродьякон. Затем подумав он добавил.

-Наступило время, когда казаки должны уже не ожидать милости от власти, а начать бороться против постановлений этой системы за свои законные права. И стоять насмерть, до конца, как стояли отцы святые, апостолы, пророки и мученики, они ведь не поддавались. Ни одной йоты нельзя уступать дьяволу. То есть Царство Небесное не менять ни на деньги, ни на чины, ни на пенсию, ни на квартиру, ни на машину. Всё это земное и преходящее. За одно стояние в вере православной Господь будет даровать Царство Небесное. Надо бороться, и главное, чтобы было решение на брань, иметь твёрдое решение стоять насмерть и не поддаваться. Просите у Господа помощи. Господь стоит рядом с нами и ждёт нашего призыва к Нему. Без вашего желания и без вопля к Нему, Господь не будет ничего нам давать.-

-Спаси Господи, отец Алиний. Да хранит Вас Господь. Милости Вам Божией. Мы с внуком будем молиться за Вас – произнёс со слезами на глазах Николай Иванович.

- В душе каждого из нас бьётся войско небесное с полчищем тёмным, –сказал, обращаясь к внуку Николай Иванович. - Бьётся за душу православную, за веру Христову. А надеяться казачество может только на Бога и на себя. Не можем мы отдать святую казачью землю на поругание. Одолеем врага с Божьей помощью. Только многие не вернутся и останутся в святой земле. Это великая честь внучек.-

   И это крепко легло на сердце внуку. Вернувшись из Новочеркасска, они, выйдя из автобуса, они пошли на пристань, Взошли на катер, который тут же отчалил, и, развернувшись не спеша, направился к другому берегу Дона. Зелёные волны, подёрнутые пеной, шумно били о борт. Николай Иванович снял себя башлык и опустил его в воду. – Когда-то казаки, возвращаясь из дальних странствий, всегда приносили подарки «Дону Ивановичу» - пояснил он внуку. Петя тоже развязал узел своего башлыка сшитого из батиного башлыка и снял его. Ему было его очень жалко, так как это была память о погибшем бате, но он пересилил себя. Ведь так всегда поступали казаки, сказал он сам себе, даря Дону Ивановичу самое дорогое. Перегнувшись через борт, он разжал пальцы. И башлык, упав в зелень воды, не потонул, а поплыл. Набежавшая волна высоко подняла его, а следующая за ней волна с высоким пенным гребнем накрыла его, и он исчез в толще зеленоватой воды. - Вот видишь,- сказал Николай Иванович, - Дон Иванович принял от тебя дар.- И словно подтверждая его слова, налетел сильный порыв ветра, вспенивший гладь воды. И почувствовали дед и внук необычную силу, вошедшую в их душу. Словно Тихий Дон подарил им силу духа бесстрашных донских казаков больше жизни ценивших волю. И поняли они, что нет дугой дороги, кроме дороги бескомпромиссной, безжалостной борьбы с врагами и изменниками казачества, даже если это будет им стоить жизни. Петя повернулся к деду и глядя ему в глаза недетским взглядом сказал – Если дед тебе и нынешним казакам не удастся расквитаться с изменниками казачества и нынешними войсковыми атаманами, то когда я и мои друзья подрастём, то расправимся с со всеми изменщиками казачьего дела как когда-то казаки расправились с Подтёлковым, Кривошлыковым и с их красной гвардией. - Аминь( да будет так)- ответил дед. Они сошли с катера и, пройдя по железному мосточку, вышли на песчаный откос по которому, не спеша, направились в столь милую их сердцу родную донскую казачью станицу.